Миссия: обольстить - Страница 42

Неожиданно ей в голову пришла ужасная мысль.

– Ты, случаем, не больна?

Может, именно поэтому старушка не беспокоится больше о своем холестерине – потому что уже все равно?

Бабушка улыбнулась.

– Нет, я не больна. Я еще собираюсь пожить на этой земле, – она хитро прищурилась. – А что, это одна из причин, по которой ты не поехала в Сан-Валле? Потому что твой дедушка скончался, когда ты жила в Тулузе, и теперь ты не хочешь отлучаться, потому что боишься, что меня тоже вскоре не станет?

– Нет, конечно, нет! Но это же правда, что, пока меня не было дома, случилось много несчастий. Дедушка умер… И Франсуаз тоже умерла.

– Но случилось и много хорошего. Эдмон женился на Сесиль. Родился Арно. А твой дедушка умер бы все равно, будь ты здесь или нет. У него было больное сердце. Ты ничего бы не изменила.

– Знаю.

– А мне кажется, ты до сих пор этого не знаешь… По крайней мере, твое сердце думает иначе.

Бабушка отставила чашку и взяла внучку за руки.

– Человеческая жизнь должна меняться. Так лето сменяется осенью, а потом, после зимних холодов, приходит весна. Ты не смогла бы удержать деда среди живых ни на секунду дольше отмерянного ему срока. Это так же бесполезно, как пытаться не дать наступить осени.

– Я хотя бы была рядом с ним в его последние дни.

– Зато ты была рядом с Франсуаз в ее последние дни. Думаешь, она меньше в этом нуждалась?

– Бабушка, если бы я не знала тебя хорошо, я бы подумала, что ты уговариваешь меня уехать из дому!

– Если бы я знала, когда Ролан был еще здесь, что он просил тебя уехать вместе с ним, тогда бы я тебя убедила согласиться на его предложение.

– Но здесь мой дом. Здесь моя семья. Я никогда вас не оставлю. Я не хочу вас оставлять!

Бабушка отпустила руки Жанны и откинулась на спинку скамьи.

– Знаешь ли ты историю жизни моей бабушки?

Жанна расслабилась. Сейчас последует долгий рассказ, и они уже не вернутся сегодня к опасной теме. Никто больше не будет обсуждать ее отношения с Роланом или убеждать покинуть отчий дом.

– Мадам Агнес Ленуар происходила из древней семьи с Иль-де-Франса. Они с твоим прапрадедушкой познакомились на светском приеме в Париже. Он влюбился в нее с первого взгляда, отыскал ее через знакомых и предложил стать его женой. Она очень любила свою семью и свой дом, но Ренара Дегана полюбила сильнее. В те времена дорога от Парижа до Тулузы была долгой и опасной, требовала куда больше времени, чем сейчас доехать от нас до Сан-Валле. До Тулузы раз в неделю ходил дилижанс, леса кишели разбойниками… А наш Лавеланет был крохотным, захудалым городишком, сущей дырой по сравнению со столицей. Агнес не могла навещать родню чаще, чем раз в год. Она очень тосковала по своим родителям, по Парижу… Но никогда даже на миг не жалела, что вышла замуж за Ренара.

Жанна смотрела в чашку. История, рассказанная бабушкой, что-то не прибавила ей бодрости.

– В любом случае, уже поздно, – сказала она наконец. – И вообще Ролан меня звал с собой, только чтобы переждать бурю. Больше он ни разу не повторял своего приглашения.

– Когда он повторит…

– Этого не будет.

– Когда он повторит приглашение, я надеюсь, ты ему не откажешь. Ты любишь не этот дом и не землю, на которой он стоит. Дом – это всего-навсего груда камней, важны люди, которые в нем живут. Именно людей мы любим, и думать стоит только о них. Мы можем продать эту развалюху и переселиться в современную квартиру на другом конце города. Можем вообще уехать в Париж или в Орлеан… А ты способна наполнить теплом и любовью любой дом на свете, даже огромный дворец в Сан-Валле…

Слова бабушки звучали в ушах Жанны весь остаток дня. Она знала, что мудрая старушка права… Но исправлять что-либо было уже поздно.

По приезде дворец показался Ролану еще более пустым и сумрачным, чем прежде.

Он повесил трубку после очередного звонка Деганам. Получалось так, что всю неделю Ролан жил в ожидании этих звонков, ради того момента, когда далеко-далеко отсюда Жанна поднимала трубку и он слышал ее голос. Но несколько минут радости проходили, и Ролан снова оставался один.

– Ну что, опять говорил со своей провинциальной принцессой?

Он обернулся, вздрогнув от неожиданности. Это была Изабель, вошедшая в комнату так тихо, что он не заметил. Она изящно присела на краешек софы, закинула ногу на ногу. На сестре были широкие брюки цвета хаки и простая блузка. Она единственная в королевской семье отказывалась одеваться согласно этикету, кроме как на светские приемы.

– Ну да. Я говорил с Жанной. А также с Арно, с Пьером, с Режин и с Люсиль в один прекрасный день я позову к телефону и Принца.

– Кстати, о собаках… Ты знаешь, что со времени приезда из Франции ты стал похож на печального бладхаунда?

Ролан посмотрел на огромную каменную вазу, украшавшую туалетный столик. Она была высечена из цельного малахита и отделана золотом. Ролан не знал точно, сколько стоит эта громадина, но уж наверняка дороже, чем весь дом Деганов вместе с садиком! Ему захотелось изо всех сил швырнуть вазу о мраморный пол. Разобьется она на тысячу кусков – и никому на целом свете не станет от этого хуже или лучше! А старенький дом Деганов приносит счастье и покой целой семье.

Ролан отвернулся от вазы и мрачно усмехнулся.

– Да, дорогая сестра, я знаю, что мои дела идут не так уж хорошо со времени приезда из Франции.

– Так поезжай повидайся со своей дамой сердца. Поговори с ней. Вот уж никогда не знала, что мой брат – трусишка.

– Изабель, иногда ты бываешь… очень несдержанна на язык.

– Я всегда такая, дорогой братик. Именно поэтому я так много делаю для нашего королевства, – ответила Изабель.